Знал об этом и Михаэль Виттман, командир роты 101-го тяжелого танкового батальона СС. Потому танковый ас и решил поберечь оставшиеся машины своей роты. На разведку он отправился сам, на своем «Тигре» под номером 007.

Разведка превратилась в настоящую бойню. Застав англичан врасплох, экипаж Виттмана методично расстреливал одну цель за другой. Танкисты легендарной британской дивизии пытались организовать сопротивление, но тщетно. Не прошло и четверти часа, как батальон был разгромлен. На улицах французского городка догорали 12 бронетранспортеров, 6 средних и 3 легких танка... Единственный из уцелевших сумел обойти «Тигр» сбоку, используя здание как прикрытие. С расстояния менее 200 м наводчик выпустил в его борт четыре 17-фунтовых снаряда. Последовал ответный выстрел, обрушивший на «Шерман» половину здания и заваливший его. Менее 5 минут потребовалось Виттману, чтобы уничтожить передовой отряд дивизии. Пополнив запас горючего и боекомплект, экипаж Виттмана в сопровождении трех других «Тигров» и пехоты вернулся в городок и столкнулся с колонной танков, которые спешили на помощь разгромленному батальону. К вечеру союзники недосчитались 25 «Шерманов», «Кромвелей» и «Комет». Историки называют этот бой самым результативным для одного экипажа за всю историю танковых сражений. Славу Виттмана по праву разделил и его танк Panzerkampfwagen VI Ausf E, более известный как Tiger («Тигр») – лучший тяжелый танк Второй мировой войны.

Версальский договор 1919 года запретил Германии заниматься разработкой артсистем крупного калибра. Компания Rheinmetall не имела права создавать пушки калибра более 70 мм, а на концерн Krupp были наложены еще более жесткие ограничения. Поэтому во Вторую мировую войну немецкие танки вступили вооруженные маломощными короткоствольными орудиями, годными разве что для поражения пехоты. Мощные пушки и усиленное бронирование советских Т-34 и КВ стали для Вермахта неприятным сюрпризом.

Единственным орудием, без труда справлявшимся со всеми бронированными машинами союзников, была 88-миллиметровая зенитная пушка 8.8 Flak 36. Танкисты молились, чтобы в случае попадания ее снаряда, танк прошило насквозь. Иначе снаряд начинал рикошетировать внутри боевого отделения, превращая экипаж в фарш. Результат попадания 88миллиметрового снаряда оказывал такое деморализующее воздействие, что специальным приказом по американской 4-й танковой дивизии запрещалось вскрывать подбитый танк и пытаться вытаскивать из него кого-либо. Этим вдали от передовой занималась специальная служба.

Пушка была разработана компанией Krupp на мощностях шведской компании Bo force (немцы командировали туда своих инженеров, чтобы обойти версальские ограничения). В 1933 году она была принята на вооружение как 8.8 cm Flak 18 L/56. Последняя цифра в названии означала длину ствола в калибрах, а цифра 18 – мнимый год разработки. Немцы делали вид, что орудие было сконструировано до окончания Первой мировой.

Ошеломительный успех 88-миллиметровой пушки как противотанковой на Восточном фронте и в Северной Африке побудил немецких инженеров взяться за разработку на ее основе танкового орудия. Вскоре новая пушка с длиной ствола 56 калибров была принята на вооружение под аббревиатурой 8.8 KwK 36 L/56. Все выпущенные Германией 1355 «Тигров» были оборудованы как раз ею.

Появившийся на Восточном фронте в конце 1942 года «Тигр» мог поражать тяжелый советский танк KB на дистанциях, запредельных для последнего. Так, например, 12 февраля 1943 года во время одного из боев по прорыву блокады Ленинграда три «Тигра» 1-й роты 502-го тяжелого танкового батальона уничтожили 10 KB. При этом немцы потерь не понесли.

В конце августа 1943 года, проводя совещание на Заводе № 112, нарком танковой промышленности Малышев отметил, что победа в Курской битве досталась Красной Армии дорогой ценой. По его словам, «Тигры» и «Пантеры» вели огонь с дистанции 1500 м, советские же 76-миллиметровые танковые пушки могли поразить их лишь с дистанции 500-600 м. На самом деле ситуация была значительно хуже. В ходе испытаний трофейного «Тигра» на полигоне в Кубинке 25 апреля 1943 года 76-миллиметровый бронебойно-трассирующий снаряд пушки Ф-34 не пробил бортовую броню немецкого танка даже с дистанции 200 м. А подкалиберный снаряд «Тигра» порой прошивал броню Т-34 и с 4 км.

Спуск в немецкой пушке был не ударно-механический, при котором боек ударяет по капсюлю, а электрический, воспламеняющий метательный заряд при помощи раскаленного электрическим током элемента. Для выстрела наводчику KwK нужно было плавно нажать на кнопку за маховиком вертикальной наводки. Двухкамерный дульный тормоз не только снижал отдачу, но и не давал при выстреле подниматься пыли с земли, что улучшало видимость и не демаскировало танк.

Кстати, появившаяся как ответ на KwK 36 советская 85миллиметровая пушка С-53, принятая на вооружение модернизированного Т-34-85, также получилась при переделке зенитного орудия. Однако даже после этого Т-34 не мог напрямую, дуэльно поражать новые немецкие танки. Все попытки создания 85-миллиметровых пушек с начальной скоростью снаряда свыше 1000 м/с (так называемых пушек большой мощности) закончились неудачей из-за быстрого износа и разрушения ствола еще на стадии испытаний.

Если добавить к изрядным баллистическим качествам KwK 36 прицелы TZF 9 с цейсовской оптикой, о которых артиллеристы союзников могли только мечтать, то получаем практически снайперскую пушку.

Корпус и ходовая часть «Тигра» были разработаны Эрвином Адерсом и фирмой Henschel und Sohn с учетом опыта создания предыдущих опытных образцов, работы над которыми велись с 1937 года. Свой вариант предложил и Фердинанд Порше, конструкция которого была передовой и перспективной. Он применил электротрансмиссию: два бензиновых двигателя вращали генераторы, а гусеницы приводились в движение с помощью тяговых электромоторов. Но такая трансмиссия обещала массу трудностей в боевых условиях, поэтому, несмотря на то что Порше был любимчиком фюрера, на вооружение был принят «Тигр» Адерса, хотя назвать его конструкцию простой язык не поворачивается. Достаточно сказать, что двигатель и трансмиссию разработала компания Maybach.

Двигатель «Тигра» (12-цилиндровый Vобразный бензиновый Maybach HL-210 мощностью 650 л.с.) располагался в задней части корпуса. От него вперед шел карданный вал к полностью автоматической коробке передач (8 передач вперед и 4 – назад), что в те времена было необычным не то что на танках, но и на представительских автомобилях.

Башня, как и орудие, разработанная фирмой Krupp, интересна с технологической точки зрения и не имеет аналогов в истории танкостроения. Чтобы свести к минимуму количество сварных соединений, она изготавливалась из цельного листа брони, который гнулся в виде подковы. Затем к нему приваривался лист лобовой брони и крыша. Под полом башни располагался механизм ее поворота и часть боекомплекта. (В башне Т-34 полика не было, и во время поворота заряжающий бегал по заваленному стреляными гильзами полу.)

Критики называли компоновку немецких танков (с передним расположением трансмиссии) «нерациональной»: проходящий через боевое отделение карданный вал вынуждает делать танк выше. Но у немецких конструкторов были свои резоны: переднее расположение трансмиссии делало возможными ее техническое обслуживание и мелкий ремонт в боевых условиях (правда, чтобы заменить элементы трансмиссии надо было снимать башню). При такой компоновке боевое отделение вместе с башней «переезжает» назад, и, благодаря расположению башни в средней части корпуса (а не впереди, как у советских танков), в нее легче было установить мощную длинноствольную пушку, а люк водителя – расположить в крыше корпуса. (У Т-34 и других советских танков над местом водителя уже нависала башня, а люк делали в лобовом листе. Поэтому при попадании вражеского снаряда у нашего танкиста было меньше шансов уцелеть, чем у водителя «Тигра».)

«Тигры» ругают и за «нерациональное» размещение броневых листов – почти вертикальное, в то время как в Т-34 и КВ они расположены под углом. Неужели Эрвин Адерс не понимал, что от наклонной брони снаряд рикошетит?

На фотографии любого немецкого бронетранспортера, в том числе и тех, которые появились раньше, чем в Германии узнали о Т-34, видно, что собраны они из расположенных под наклоном броневых листов. Стало быть, немецкие конструкторы знали принципы рикошета, но при создании «Тигра» не воспользовались этим. Дело в том, что в выданном им техническом задании регламентировалась 100-миллиметровая толщина лобовой брони, а к моменту создания танка ее не могла пробить ни одна из существующих пушек врагов. Совсем близко противника не должны были подпускать немецкие артиллеристы.

В то же время, вертикальные броневые листы позволили получить максимальный внутренний объем.

Конечно, в любом танке времен Второй мировой войны было тесно. Но экипажи «Тигров» работали в более комфортных условиях, чем их коллеги по обе стороны линии фронта. Адерс понимал, что в бою, где многое решает мгновенная реакция экипажа, у измотанных и уставших танкистов меньше шансов выжить.

С самого начала было ясно, что по-настоящему массовой машиной Pz VI не станет: возможности промышленности Германии были ограничены. Стало быть, на ней будут воевать лучшие из лучших, о которых надо особо позаботиться. Так, машинное отделение, где располагался мотор и баки с топливом, было отделено от боевого бронеперегородкой. И если начинался главный кошмар танкистов – пожар, то у экипажа был шанс спастись. Была в танке и система автоматического пожаротушения.

Вождение танков в те времена было тяжелой работой, требующей высокой квалификации. «Тигр» – исключение. Вместо традиционных рычагов у водителя был штурвал, напоминающий обычный автомобильный руль. Нужно было только поворачивать его – все остальное делали гидравлические сервоприводы. Плавность хода, которой могли позавидовать представительские автомобили, обеспечивалась уникальной конструкцией ходовой части. Расположенные в шахматном порядке переслаивающиеся опорные катки хорошо перераспределяли массу на широченные гусеницы, а независимая торсионная подвеска успешно боролась с колебаниями. (Т-34 с пружинной подвеской так и не смог избавиться от продольных колебаний корпуса, сильно мешающих прицельной стрельбе.) С другой стороны, шахматное распределение катков имело недостатки. Достаточно было «Тигру» несколько часов постоять на морозе, как набившаяся между катками грязь превращалась в монолит. Говорят, наши войска нарочно откладывали атаку до заката, чтобы ударить по морозцу, когда «Тигры» обездвиживались.

Принятно считать, что «Тигр» был тяжелым и неповоротливым. Тяжелым – да. Но маневренность была превосходной, что и использовал в бою Михаэль Виттман. Башня «Тигра» вращалась медленно (полный оборот за 1 мин), но по команде Виттмана водитель поворачивал в нужную сторону весь корпус. На нейтральной передаче при вращении гусениц в разные стороны танк мог развернуться на месте.

Вне полей сражений на свет вылезали недостатки: почти 57 т веса – проблемы с преодолением мостов, с эвакуацией подбитых машин; большие габариты – трудности с перевозкой по железной дороге; сложность механизмов отзывалась множеством поломок. Но боевые качества искупали все. Так почему же эти чудо-машины не сумели переломить ход военной кампании?

При всем своем техническом совершенстве, «Тигр» был чрезвычайно сложен в производстве. Цена одного танка достигала 800 тыс. рейхсмарок – за эти деньги можно было купить три истребителя Messerschmitt Bf-109. Поэтому за всю войну «Тигров» было выпущено всего 1350. Для сравнения – тираж основного противника «Тигра» Т-34 составил около 70 тыс. Вот такая арифметика.

8 августа 1944 года Михаэль Виттман принял свой последний бой. «Тигр» попал в окружение, с разных сторон его атаковали американские «Шерманы». Три удачных попадания в башню с близкой дистанции – и экипажа Виттмана больше нет.

За свою карьеру немецкий ас уничтожил 138 танков, большую часть – на «Тигре». По странному совпадению в том же августе 44-го, когда погиб Виттман, выпуск «Тигров» был прекращен. Вместо них в войска стал поступать Tiger II, или «Королевский тигр», – уже совсем другая машина. Он по всем показателям был мощнее предшественника, но не обладал и десятой долей его грозного имиджа. После окончания войны немногие уцелевшие «Тигры» пошли на переплавку. Из всех выпущенных Pz VI до наших дней сохранились всего лишь пять экземпляров. Один из них в рабочем состоянии можно увидеть в Кубинке.